Сообщений в теме: 1862

[Люлюша]

Эдуард Асадов.

Девушка
Девушка, вспыхнув, читает письмо.
Девушка смотрит пытливо в трюмо.
Хочет найти и увидеть сама
То, что увидел автор письма.

Тонкие хвостики выцветших кос,
Глаз небольших синева без огней.
Где же "червонное пламя волос"?
Где две "бездонные глуби морей"?

Где же "классический профиль", когда
Здесь лишь кокетливо вздернутый нос?
"Белая кожа"... но, гляньте сюда,
Если он прав, то куда же тогда
Спрятать веснушки? Вот в чем вопрос!

Девушка снова читает письмо,
Снова с надеждою смотрит в трюмо.
Смотрит со скидками, смотрит пристрастно,
Ищет старательно, но... напрасно!

Ясно, он просто над ней пошутил.
Милая шутка! Но кто разрешил?!
Девушка сдвинула брови. Сейчас
Горькие слезы брызнут из глаз...

Как объяснить ей, чудачке, что это
Вовсе не шутка, что хитрости нету!
Просто, где вспыхнул сердечный накал,
Разом кончается правда зеркал!

Просто весь мир озаряется там
Радужным, синим, зеленым...
И лгут зеркала. Не верь зеркалам!
А верь лишь глазам влюбленным!

Дорожите счастьем, дорожите!

Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз –
Это все для вас, для вас, для вас.

Услыхали трепетное слово –
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!

Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз...
Разве это будет тыщу раз!

На бульваре освещают вечер
Тополей пылающие свечи.
Радуйтесь, не портите ничем
Ни надежды, ни любви, ни встречи!

Лупит гром из-под небесной пушки.
Дождик, дождь! На лужицах веснушки!
Крутит, пляшет, бьет по мостовой
Крупный дождь в орех величиной!

Если это чудо пропустить,
Как тогда уж и на свете жить?!
Все, что мимо сердца пролетело,
Ни за что потом не возвратить!

Хворь и ссоры временно оставьте,
Вы их все для старости оставьте.
Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
Эта «прелесть» миновала вас.

Пусть бормочут скептики до смерти.
Вы им, желчным скептикам, не верьте –
Радости ни дома, ни в пути –
Злым глазам, хоть лопнуть, - не найти!

А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость вам сама протянет руки,
Если сердце доброе у вас.

Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрямь счастливый человек!

И поют дороги и мосты,
Краски леса и ветра событий,
Звезды, птицы, реки и цветы:
Дорожите счастьем, дорожите!

Что-то в последнее время меня потянуло на философские сказки...

Это тоже Э.Асадов.

Любовь, Измена и Колдун

В горах, на скале, о беспутстве мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом под вишней сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер
И вечно вели нескончаемый спор -
С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: - На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и - красота!

Другая кричала: - Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: - Это что за война?!
я вам покажу, как будить Колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
я сплавлю вас вместе на все времена!
Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же - и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер, -
Все выше и выше, до горных вершин,
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?
Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И появилась женщина.

ДЕВУШКА И ЛЕСОВИК
(Сказка-шутка)

На старой осине в глуши лесной
Жил леший, глазастый и волосатый.
Для лешего был он еще молодой -
Лет триста, не больше. Совсем незлой,
Задумчивый, тихий и неженатый.

Однажды у Черных болот в лощине
Увидел он девушку над ручьем,
Красивую, с полной грибной корзиной
И в ярком платьице городском.

Видать, заблудилась. Стоит и плачет.
И леший вдруг словно затосковал...
Ну как ее выручить? Вот задача!
Он спрыгнул с сучка и, уже не прячась,
Склонился пред девушкой и сказал:

- Не плачь! Ты меня красотой смутила
Ты - радость! И я тебе помогу! -
Девушка вздрогнула, отскочила,
Но вслушалась в речи и вдруг решила:
"Ладно. Успею еще! Убегу!"

А тот протянул ей в косматых лапах
Букет из фиалок и хризантем.
И так был прекрасен их свежий запах,
Что страх у девчонки пропал совсем..,.

Свиданья у девушки в жизни были.
Но если по-честному говорить,
То, в общем, ей редко цветы дарили
И радостей мало преподносили,
Больше надеялись получить.

А леший промолвил: - Таких обаятельных
Глаз я нигде еще не встречал! -
И дальше, смутив уже окончательно,
Тихо ей руку поцеловал.

Из мха и соломки он сплел ей шляпу.
Был ласков, приветливо улыбался.
И хоть и не руки имел, а лапы,
Но даже "облапить" и не пытался.

И, глядя восторженно и тревожно,
Он вдруг на секунду наморщил нос
И, сделав гирлянду из алых роз,
Повесил ей на плечи осторожно.

Донес ей грибы, через лес провожая,
В трудных местах впереди идя,
Каждую веточку отгибая,
Каждую ямочку обходя.

Прощаясь у вырубки обгоревшей,
Он грустно потупился, пряча вздох.
А та вдруг подумала: "Леший, леший,
А вроде, пожалуй, не так и плох!"

И, пряча смущенье в букет, красавица
Вдруг тихо промолвила на ходу:
- Мне лес этот, знаете, очень правится,
Наверно, я завтра опять приду!

Мужчины, встревожьтесь! Ну кто ж не знает,
Что женщина, с нежной своей душой,
Сто тысяч грехов нам простит порой,
Простит, может, даже ночной разбой!
Но вот невнимания не прощает...

Вернемся же к рыцарству в добрый час
И к ласке, которую мы забыли,
Чтоб милые наши порой от нас
Не начали бегать к нечистой силе.

[Ann@mi]

Вернемся же к рыцарству в добрый час
И к ласке, которую мы забыли,
Чтоб милые наши порой от нас
Не начали бегать к нечистой силе.


Вот об этом мужчины и не задумываются Мой уж точно

[HeLeNka]

Эдуард Асадов.

Юлечка, огромное-преогромное СПАСИБО за стихи Асадова!! Как будто в юность свою вернулась... когда на уроках тайком под партой переписывали такие вот замечательные стихи о любви из дневника подружки в свой... Когда моя старшая дочь начала взрослеть, я отдала ей свой дневник... и было так приятно, когда на одном из школьных концертов она прочла "Любовь, Измена и Колдун"!! Дети шушукались "а чьи это стихи??", а учителя и родители плакали... как я сейчас пишу и рыдаю...

[Люлюша]

Юлечка, огромное-преогромное СПАСИБО за стихи Асадова!! Как будто в юность свою вернулась... когда на уроках тайком под партой переписывали такие вот замечательные стихи о любви из дневника подружки в свой... Когда моя старшая дочь начала взрослеть, я отдала ей свой дневник... и было так приятно, когда на одном из школьных концертов она прочла "Любовь, Измена и Колдун"!! Дети шушукались "а чьи это стихи??", а учителя и родители плакали... как я сейчас пишу и рыдаю...

HeLeNka! Твоя доченька - умница!!!

[Laizochka]

Юлечка, спасибо, тоже очень люблю стихи Асадова

[Люлюша]

Юлечка, спасибо, тоже очень люблю стихи Асадова

Всегда рада порадовать!!! Когда выкладывала стихотворение "Дорожите счастьем, дорожите!", меня в очередной раз поразило: ведь это же писал НЕЗРЯЧИЙ человек... Какая же сила духа, какое жизнелюбие!

[Люлюша]

Булат Окуджава

Ваше Величество, Женщина
(Г.Венгеровой)

Тьмою здесь все занавешено
и тишина, как на дне...
Ваше Величество, Женщина,
да неужели - ко мне?
Тусклое здесь электричество,
с крыши сочится вода,
Женщина, Ваше Величество,
как Вы решились сюда?
О, Ваш приход - как пожарище,
дымно и трудно дышать.
Ну, заходите, пожалуйста,
что ж на пороге стоять.
Кто Вы такая? Откуда Вы?
Ах, я смешной человек.
Просто Вы дверь перепутали,
улицу, город и век.

(Венгерова Галина – жена кинорежиссера В. Венгерова, ленинградского друга Окуджавы)

Нянька

Акулина Ивановна, нянька моя дорогая,
в закуточке у кухни сидела, чаек попивая,
напевая молитвы без слов золотым голоском,
словно жаворонок над зеленым еще колоском.
Акулина Ивановна, около храма Спасителя
ты меня наставляла, на тоненьких ножках просителя,
а уж после я душу сжигал и дороги месил...
Не на то, знать, надеялся и не о том, знать, просил.
По долинам и взгорьям толпою текло человечество.
Слева - поле и лес, справа - слезы, любовь и отечество,
посередке лежали холодные руки судьбы,
и две ножки еще не устали от долгой ходьбы.
Ах, наверно, не зря распалялся небесною властью
твой российский костер над моею грузинскою страстью,
узловатые руки витали теплей и добрей,
как молитва твоя над армянскою скорбью моей.
Акулина Ивановна, все мне из бед наших помнится.
Оттого-то и совесть моя трепетанием полнится.
Оттого-то и сердце мое перебои дает,
и не только когда соловей за окошком поет.
Акулина Ивановна, нянька моя дорогая,
все, что мы потеряли, пусть вспыхнет еще, догорая,
все, что мы натворили, и все, что еще сотворим --
словно утренний дым над тамбовским надгробьем твоим.

(«...Вере в Бога учила маленького Булата еще его няня, Акулина Ивановна.... Няня учила маленького Булата, которого она называла «цветочком» или «картошиной», только любви и нежности. (Истомин С., Денисенко Д. Самые знаменитые барды России.)).

Эта женщина! Увижу и немею...

Эта женщина! Увижу и немею.
Потому-то, понимаешь, не гляжу.
Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
и к цыганкам, понимаешь, не хожу.

Напророчат: не люби ее такую,
набормочут: до рассвета заживет,
наколдуют, нагадают, накукуют...
А она на нашей улице живет!

В альбом
(Инне Лиснянской)

Что нам досталось, Инна,
как поглядеть окрест?
Прекрасная картина
сомнительных торжеств,
поверженные храмы
и вера в светлый день,
тревожный шепот мамы,
и Арарата тень.
А что осталось, Инна,
как поглядеть вокруг?
Бескрайняя равнина
и взмах родимых рук,
и робкие надежды,
что не подбит итог,
что жизнь течет, как прежде,
хоть и слезой со щек.

"Эта женщина такая..."

Эта женщина такая:
ничего не говорит,
очень трудно привыкает,
очень долго не горит.
Постепенно, постепенно
поднимается, кружа
по ступеням, по ступеням
до чужого этажа.
До далекого, чужого,
до заоблачных высот...
и, прищурясь, смотрят жены,
как любить она идет,
как идет она — не шутит,
хоть моли, хоть не моли...
И уходят в норы судьи
коммунальные мои.

[Люлюша]

Вероника Тушнова. Я желаю тебе добра.

Я желаю тебе добра!
Улыбаюсь, а сердце плачет
В одинокие вечера.
Я люблю тебя. Это значит –
я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали.
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора...
Я люблю тебя. Это значит –
я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо, а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет...
Кто сказал, что легко любить?...

(Автора не знаю, но стихотворение очень понравилось!)
Назавтра обещали звездопад –
Один лишь раз за тысячу столетий.
Представь, что с неба звезды полетят,
А на земле возьмут и не заметят..
Представь, что будет ветер и темно,
А звезды – будто снег на подоконник,
Или на пол.. в раскрытое окно..
А так хотелось, в теплые ладони..
Я выбегу на крышу ввечеру
И простою всю ночь под звездопадом,
Чтобы поймать горячую звезду,
Одну звезду! И больше мне не надо.
Назавтра обещали звездопад.
А на земле возьмут и не поверят,
И зря по крышам звезды простучат..
Слепые звезды. В запертые двери.
И чудаки на крышах с высоты
Увидят, как в чернильном океане
Погибнут не рожденные мечты
И сотни незагаданных желаний.....

Я - осень

Я – осень. Я в лучах заката
Сгорю в любви своей дотла
И в аромат холодной мяты
Добавлю света и тепла.

Прохладой чувств омою утро
В полупрозрачной синеве,
И лягу каплей перламутра
На позолоченной листве.

Играя в переливах света,
Сменяя ночь чудесным днем,
Грустить туманом буду где-то,
А после рассмеюсь дождем.

Я ярким танцем по аллеям
Рассыплю поцелуев яд,
И миром красочных мистерий
Заворожу твой долгий взгляд.

В объятиях ночного неба
Зальюсь в смущеньи легкой краской,
Опутав сон твой сладкой негой,
Я – твоя осень. Я – прекрасна.


Марина Бойкова. Курица на блюде.
Маленькая повесть о женщине...

Прошло полжизни, было уже тридцать...
Забив на сердце множество гвоздей,
Успела налюбиться и проститься,
Приобрести и потерять друзей...

Устала от иллюзий и обманов,
И потеряла веру в чудеса,
И в чистоту и искренность романов,
И в алые, как маки, паруса...

Два года как-то быстро пролетели
(Подруги все «хозяйством обжились»),
Она одна привыкла спать в постели,
Лишь иногда душа просилась ввысь -

От взгляда симпатичного парнишки,
От фильмов про прекрасную любовь,
До дыр зачитанной когда-то старой книжки,
Которую читала вновь и вновь...

Ходила в сауну по пятницам с соседкой,
И часто цвет меняла у волос,
И прослыла среди знакомых «домоседкой»,
А в голове все больше зрел вопрос...

Где встретить человека для себя?
И пусть женат... Пусть некрасивым будет...
Ведь жизнь идет, и красоту губя,
Одна как перст, как «курица на блюде»...

Рожу ребенка... Чтоб одной не куковать!
Ну что же делать, если в жизни не сложилось?!
Найду «красавца», затащу его в кровать...
А там, что будет... Лишь бы получилось...

И вот, процесс пошел, составлен список
Всех, кто бы мог стать «будущим отцом»...
И кто чуть-чуть знаком и чем-то близок,
Кто одинок, женат и под венцом...

Один с работы... Все ей строит глазки,
Все намекает, что хотел бы встречи,
И что он рыцарь из волшебной сказки...
Как романтично будут «плакать» свечи...

Он, правда, не красавец, и не молод,
Зато «состряпал» пятеро детей!
Но этот взгляд! В котором вечный голод!
Сухой и тощий - вылитый Кощей...

Она ему на сотку маякнула,
Что в выходные ждет его на ужин,
А имя в своем списке зачеркнула,
Подумала, что он совсем не нужен...

В субботу, вечером, когда уже стемнело,
Он появился с тортом на пороге...
И очень быстро сделав свое дело,
Стал на часы посматривать в тревоге...

Смеялся нервно, торт свой доедая,
И на прощанье ручки целовал,
И снова приглашенья ожидая,
Не уходил, топтался и молчал...

А ей хотелось время отмотать
Назад, чтоб это все не начиналось,
Скорей перестелить свою кровать,
И... чтоб внутри ничто не зарождалось...

Весь месяц по ночам ей снился сон,
Кощей насилует прекрасную девицу,
И маленький ребенок точный клон...
И что ее везут рожать в больницу...

Все обошлось... Вернулся сон спокойный.
И снова список был пополнен именами...
Но в этот раз - чтобы ее достойный,
Красивый и ... с зелеными глазами...

Такой был найден! Муж ее подружки -
Очаровательный заманчивый герой,
Веселый тамада, глава пирушки,
Любивший повозиться с детворой...

И случай не заставил себя ждать!
Был День рождения у ее подруги,
Он напросился ночью провожать,
И оказал интимные услуги...

Ей было хорошо, ей было классно,
Она стонала, наслаждаясь страстью...
Но через месяц оказалось все напрасно,
И чуть не привело ее к несчастью...

Она влюбилась - с ревностью и болью,
Возненавидела подругу и его,
С трудом справлялась с равнодушной ролью,
Забыв про цель, не видя ничего...

А он, как будто, ничего не замечал,
Был также весел, ласков и прекрасен,
Но на звонки ее не отвечал,
Не обещая сказок ей и басен...

Она страдала, мучилась, ждала,
Срываясь, плача, номер набирала...
«А, это ты? Привет! Ну, как дела?
Ты извини, я не хочу скандала...»

Однажды она с горя напилась
И на такси приехала домой,
Курила на ступеньках, тихо злясь,
С истерзанной и жалкою душой...

- Не спится? - кто-то в темноте стоял.
И голос тихий и весьма приятный -
Так успокаивал, как будто охранял,
Родной какой-то... и такой понятный...

- С кем? - ей захотелось пошутить, -
Я вас не вижу, и мы с вами не знакомы...
- Я ваш сосед! Кончайте-ка грустить,
Я приглашаю Вас ...на макароны...

- Какие макароны?!
- Можно с сыром...
А можно и по-флотски... Очень вкусно!
С таким доступным с дырочкой гарниром
В мой День рождения одному так грустно...

Потом она с улыбкой вспоминала:
В тот вечер они весело шутили,
Как в кресле его ночью задремала,
Как кофе с поцелуем разбудили...

Он воевал когда-то, ранен был,
И столько потерял родных, друзей...
И привыкать пытался... Просто жил...
Сменил свой взгляд на множество вещей...

Все было по-другому, все не так,
Об этом она даже не мечтала!
Они зажгли в сердцах своих очаг,
Нарисовали жизнь свою сначала...

Все было откровенно, как должно,
Когда два человека полюбили...
Как старое крепленое вино,
В которое тепло свое вложили...

Она счастливо и устало улыбнулась,
И руки положила на живот...
- Пихает ножкой! Доченька проснулась...
Уже рожать сказали мне - вот-вот...

[crashbook]

Мне очень нравится поэзия Евтушенко. Сам до 16 лет серьезно увлекался написанием стихотворений, потому считаю, что в поэзии кое-что понимаю. Мало уже осталось таких людей/поэтов, для которых поэзия это не просто профессия, а призвание, отдушина для души. Одно время я настолько увлекся биографией и жизнью Поэта (именно так, с большой буквы), что даже книги его любимые стал читать и может это излишний фанатизм, но вы знаете, что-то в этом есть, начинаешь лучше понимать человека, его внутренний мир.И теперь главное, подскажите стихотворение. Строчки примерно такие присутствуют "ты носишь джинсы на стройных ножках ..... и только знаешь ты .... как девушки бывают одиноки".

[Люлюша]

Мне очень нравится поэзия Евтушенко. Сам до 16 лет серьезно увлекался написанием стихотворений, потому считаю, что в поэзии кое-что понимаю. Мало уже осталось таких людей/поэтов, для которых поэзия это не просто профессия, а призвание, отдушина для души. Одно время я настолько увлекся биографией и жизнью Поэта (именно так, с большой буквы), что даже книги его любимые стал читать и может это излишний фанатизм, но вы знаете, что-то в этом есть, начинаешь лучше понимать человека, его внутренний мир. И теперь главное, подскажите стихотворение. Строчки примерно такие присутствуют "ты носишь джинсы на стройных ножках ..... и только знаешь ты .... как девушки бывают одиноки".

 

Евгений Евтушенко.

Одинокие девушки.

 

Ты прячешь в джинсы мраморные ноги.

Ты можешь дать нахалу по рукам,

Как девушки бывают одиноки - 

Так никогда не снилось старикам…

 

Оно?

Сообщение отредактировал Люлюша: 23 февраля 2016 - 22:19

[Люлюша]

Белла Ахмадулина.
Несмеяна

Так и сижу - царевна Несмеяна,

ем яблоки, и яблоки горчат.

- Царевна, отвори нам! Нас немало! -

под окнами прохожие кричат.

Они глядят глазами голубыми

и в горницу являются гурьбой,

здороваются, кланяются, имя

"Царевич" говорят наперебой.

Стоят и похваляются богатством,

проходят, златом-серебром звеня.

Но вам своим богатством и бахвальством,

царевичи, не рассмешить меня.

Как ум моих царевичей напрягся,

стараясь ради красного словца!

Но и сама слыву я не напрасно

глупей глупца, мудрее мудреца.

Кричат они: - Какой верна присяге,.

царевна, ты - в суровости своей? -

Я говорю: - Царевичи, присядьте.

Царевичи, постойте у дверей.

Зачем кафтаны новые надели

и шапки примеряли к головам?

На той неделе, о, на той неделе -

смеялась я, как не смеяться вам.

Входил он в эти низкие хоромы,

сам из татар, гулявших по Руси,

и я кричала: "Здравствуй, мой хороший! -

Вина отведай, хлебом закуси".

- А кто он был? Богат он или беден?

В какой он проживает стороне? -

Смеялась я: - Богат он или беден,

румян иль бледен - не припомнить мне..

Никто не покарает, не измерит

вины его. Не вышло ни черта.

И все же он, гуляка и изменник,

не вам чета. Нет. Он не вам чета.

Чем отличаюсь я...

Чем отличаюсь я от женщины с цветком,
от девочки, которая смеется,
которая играет перстеньком,
а перстенек ей в руки не дается?

Я отличаюсь комнатой с обоями,
где так сижу я на исходе дня
и женщина с манжетами собольими
надменный взгляд отводит от меня.

Как я жалею взгляд ее надменный,
и я боюсь, боюсь ее спугнуть,
когда она над пепельницей медной
склоняется, чтоб пепел отряхнуть.

О, Господи, как я ее жалею,
плечо ее, понурое плечо,
и беленькую тоненькую шею,
которой так под мехом горячо!

И я боюсь, что вдруг она заплачет,
что губы ее страшно закричат,
что руки в рукава она запрячет
и бусинки по полу застучат...

Я вас люблю, красавицы столетий...

Я вас люблю, красавицы столетий,
за ваш небрежный выпорх из дверей,
за право жить, вдыхая жизнь соцветий
и НА плечи накинув смерть зверей.

Еще за то, что, стиснув створки сердца,
клад бытия не отдавал моллюск,
отдать и вынуть — вот простое средство
быть в жемчуге при свете бальных люстр.

Как будто мало ямба и хорея
ушло на ваши души и тела,
на каторге чужой любви старея,
о, сколько я стихов перевела!

Капризы ваши, шеи, губы, щеки,
смесь чудную коварства и проказ —
я все воспела, мы теперь в расчете,
последний раз благословляю вас!

Кто знал меня, тот знает, кто нимало
не знал — поверит, что я жизнь мою,
всю напролет, навытяжку стояла
пред женщиной, да и теперь стою.

Не время ли присесть, заплакать, с места
не двинуться? Невмочь мне, говорю,
быть тем, что есть, и вожаком семейства,
вобравшего зверье и детвору.

Довольно мне чудовищем бесполым
быть, другом, братом, сводником, сестрой,
то враждовать, то нежничать с глаголом,
пред тем, как стать травою и сосной.

Машинки, взятой в ателье проката,
подстрочников и прочего труда
я не хочу! Я делаюсь богата,
неграмотна, пригожа и горда.

Я выбираю, поступясь талантом,
стать оборотнем с розовым зонтом,
с кисейным бантом и под ручку с франтом.
А что есть ямб — знать не хочу о том!

Лукавь, мой франт, опутывай, не мешкай!
Я скрою от незрячести твоей,
какой повадкой и какой усмешкой
владею я — я друг моих друзей.

Красавицы, ах, это все неправда!
Я знаю вас — вы верите словам.
Неужто я покину вас на франта?
Он и в подруги не годится вам.

Люблю, когда, ступая, как летая,
проноситесь, смеясь и лепеча.
Суть женственности вечно золотая
всех, кто поэт, священная свеча.

Обзавестись бы вашими правами,
чтоб стать, как вы, и в этом преуспеть!
Но кто, как я, сумеет встать пред вами?
Но кто, как я, посмеет вас воспеть?

[Ann@mi]

Люлюша а можно еще такого же проникновенного из Ахмадуллиной? так понравилось

[Laizochka]

Юлечка, столько удовольствия доставляешь

[Люлюша]

Ann@mi, Laizochka, девочки, спасибо за добрые слова!!! Ну не умею я радоваться и восхищаться в одиночку, обязательно надо этой радостью поделиться с окружающими.

Вот еще Белла Ахмадулина


О, мой застенчивый... (Как же хорошо читала эти стихи Светлана Немоляева в «Служебном романе»)

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько...

Нежность

Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.
Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.
Встревожится квартира ваша,
и будут все поражены.
- Откуда появилась ваза? -
ты строго спросишь у жены.
- И антиквар какую плату
спросил?
О, не кори жену! -
то просто я смеюсь и плачу
и в отдалении живу.
И слезы мои так стеклянны,
так их паденья тяжелы,
они звенят, как бы стаканы,
разбитые средь тишины.
За то, что мне тебя не видно,
а видно - так на полчаса,
я безобидно и невинно
свершаю эти чудеса.
Вдруг облаком тебя покроет,
как в горних высях повелось.
Ты закричишь: - Мне нет покою!
Откуда облако взялось?
Но суеверно, как крестьянин,
не бойся, "чур" не говори -
то нежности моей кристаллы
осели на плечи твои.
Я так немудрено и нежно
наколдовала в стороне,
и вот образовалось нечто,
напоминая обо мне.
Но по привычке добрых бестий,
опять играя в эту власть,
я сохраню тебя от бедствий
и тем себя утешу всласть.
Прощай! И занимайся делом!
Забудется игра моя.
Но сказки твоим малым детям
останутся после меня.

СНЕГУРОЧКА

Что так Снегурочку тянуло
к тому высокому огню?
Уж лучше б в речке утонула,
попала под ноги коню.

Но голубым своим подолом
вспорхнула - ноженьки видны -
и нет ее. Она подобна
глотку оттаявшей воды.

Как чисто с воздухом смешалась,
и кончилась ее пора.
Играть с огнем - вот наша шалость
вот наша древняя игра.

Нас цвет оранжевый так тянет,
так нам проходу не дает.
Ему поддавшись, тело тает
и телом быть перестает.

Но пуще мы огонь раскурим
и вовлечем его в игру,
и снова мы собой рискуем
и доверяемся костру.

Вот наш удел еще невидим,
в дыму еще неразличим.
То ль из него живыми выйдем,
то ль навсегда сольемся с ним.